Правила игры для российского предпринимателя
Сегодня частный предприниматель в России – лицо, вызывающее зависть и подозрения. Простой советский, – извините, оговорка по Фрейду, потому не вычеркнул, – русский гражданин мысль о предпринимателе свяжет с тем, что это зло, которое приходится терпеть: богат – значит присвоил нечестно, жаден, того и гляди, обведет вокруг пальца. И правда, читаю газету «Ведомости» (18.09.07); там сообщается, что средства по национальному проекту «Доступное жилье» в районе Домодедова под Москвой получила компания Василия Анисимова Coalco. Надо знать, что Анисимов один из компаньонов Алишера Усманова. Далее во врезке сообщается, что другие получатели из того же источника – Олег Дерипаска, Вадим Мошкович, Сулейман Каримов – все крупняк. Ни слова о конкурсах, аукционах. Сразу мысль: подмазали, откат небось ого-го!!! Простой человек не поставит себя в их ряд. Но он также не подумает о том, что в нем живы предрассудки аграрно-федерального строя, свойственные отнюдь не только России, которые состоят в презрительном отношении к торговле, коммерции, частной инициативе. Между тем страны, ранее других изжившие эти предрассудки, добились наибольшего благосостояния и развития культуры. И это можно понять: предприниматель – свободный человек, склонный к нововведениям, движимый корыстью, но не только ею, а и жаждой самореализации, завоевания признания окружающих, энергией, которой у него больше, чем у других. Энергия и инициатива множества предпринимателей, сотрудничающих и соперничающих, приводят в движение мир, служат локомотивом развития. Так, по крайней мере, обстоит дело в рыночной экономике.
Есть иной вариант: ученые называют его раздаточной или, следуя за К. Поланьи, венгерским экономистом середины прошлого века, «реципроктной» экономикой. Извините за этот труднопроизносимый термин, но я хотел, чтобы читатель знал, что серьезные ученые изучают явления, обозначаемые подобными терминами, и рассматривают их как альтернативу рынку, в отличие от него соответствующую русскому национальному характеру.
Раздаточная экономика предполагает, что производитель сдает свой продукт или долю произведенного в общий котел, как оброк, а потом из общего котла происходит раздача. И сам он получает из него другие необходимые ему продукты. Кто-то должен управлять этим процессом. И для этого строится иерархия должностей, которые занимают разные люди, тем более влиятельные, чем выше их позиция в иерархии. А наверху стоит «первое лицо» – монарх, генсек или еще кто-то, – которое наделяется сакральными свойствами, чтобы утвердить авторитет и незыблемость такого порядка. Он господствовал в Древнем Египте, в Китае на протяжении всей его истории, да и у нас, причем совсем недавно, под названием социалистической плановой экономики.
В такой экономике предприниматель не пример. Вместо него центральной фигурой является чиновник, занимающий ту или иную позицию в иерархии раздачи. А предприниматель, коммерсант, торговец, – такие люди все равно появляются, возможно, в силу свойств характера, но это скорее маргиналы, вносящие беспокойство в стабильную систему. А у нее одна беда – она не способна к развитию. Точнее, не склонна к нему, органически противодействует нововведениям, даже если нужду в них видят высшие чиновники.
Надо сказать, что большинство современных государств имеют смешанные экономики. В чистом виде раздаточные экономики остались, кажется, в Северной Корее, на Кубе, может быть, еще в нефтедобывающих странах Персидского залива, где большая часть валового продукта создается экспортом нефти и главная задача – распределить доходы. И страны с рыночной экономикой нуждаются в иерархии чиновников, чтобы выполнять государственные функции. Пропорции рыночных и бюрократических компонентов самые разные, но все же в большинстве стран ныне преобладают рыночные отношения. Чем выше доля рынка и, стало быть, более значима роль предпринимателя – малого, среднего, крупного, – тем обычно выше уровень развития страны.
Нам повезло родиться и жить в стране, в которой практически весь XX век ушел на грандиозный социальный эксперимент – попытку построить раздаточную экономику в эпоху индустриальной и технической революции, в убеждении, что она окажется эффективней и справедливей рыночной. Что те пороки, которые свойственны от природы предпринимателям, будут изжиты вместе с предпринимательством, а все люди будут добрыми, честными, красивыми, погруженными в новое замечательное бытие, которое и изменит их сознание. Эксперимент, увы, провалился, отняв у России около 120–130 млн жизней. Развивавшийся рядом мир, где предпринимателей уважали, богател, являя советским гражданам образ мечты. Главная ее черта – полные товаров магазинные полки, доступные без очередей.
В конце концов по прошествии 74 лет советские граждане собрались с силами и прекратили эксперимент, разрушив иерархию раздач и возродив рынок. С ним возродилось и предпринимательство. Откуда-то взялись люди, которые захотели заняться древним, но в нашей стране давно забытым ремеслом. Все сначала! Тогда как в соседних странах были многовековые традиции, институты, развитое законодательство, поколения людей, занимавшихся бизнесом и уже со школьной скамьи знавших, что будут им заниматься. Были и поколения чиновников, понимавших, что богатство страны создается предпринимателями и они обязаны заботиться о создании благоприятных условий для их деятельности. Все они были приучены уважать закон, ибо в обществе с рыночной экономикой закон заменяет авторитет главы иерархии. А у нас вместо закона были беззаконие и произвол начальников. Почему теперь кое-кто вспомнил о национальном характере, о менталитете русских, которые чтут только царя и кнут? Потому что пришло время расставаться не только с неудачным экспериментом, но и с феодально-самодержавной историей, продолжением которой он по сути оказался. Потому что такое расставание ох как непросто дается. Ведь это не только глубокая ломка социальных отношений. Это еще и переработка представлений, установок, ценностей людей, изменение многих элементов культуры. Эти процессы происходят не на заводах и площадях, а в головах людей, людей разного положения, с разным мировосприятием и разными привычками.
Что, собственно, произошло в нашей стране? С 1988-го по 1994 год были приняты акты, внесшие радикальные изменения в экономические и социальные институты. Напомню некоторые наиболее важные из них.
1988 г. – принят закон о кооперации, который реально положил начало возрождению законного российского предпринимательства.
1990 г. – принято законодательство об аренде, которое сделало важный шаг в легализации частной собственности. Частное предприятие отныне могло быть не только кооперативом.
1991 г., август – переход политической власти в руки реформаторов, создание политических условий для проведения последовательных рыночных реформ.
1992 г. – осуществление основного пакета рыночных реформ: либерализация цен, демонтаж планово-распределительной системы, открытие экономики (отмена монополии внешней торговли), введение свободы торговли, введение плавающего курса рубля.
1992–1994 гг. – осуществление программы массовой приватизации, в результате чего до 2/3 государственных активов стали негосударственными. В том числе примерно половина из них перешла в частные руки. Я подчеркиваю это обстоятельство, ибо значительная часть активов перестала быть государственной собственностью, будучи преобразованной, скажем, в собственность открытых акционерных обществ, но с контрольным пакетом в руках государства.
В результате были созданы основные институты рыночной экономики – свободные цены и частная собственность, свобода предпринимательства, которые стали пусковым импульсом к ее развитию. А дальше началось само развитие, во многом происходившее спонтанно. Государство вносило свою лепту, меняя законодательство, чтобы оно удовлетворяло требованиям рыночной экономики; создавая регулятивные механизмы – от налоговой системы до арбитражных судов и т. п.
Развивалось и предпринимательство, вырабатывая стереотипы поведения, внутренние правила игры, условия взаимодействия с государством и его учреждениями, с наемными работниками, с местными властями.
Опомнились чиновники, которым в старой системе принадлежало все. Они тоже хотели получить долю, закрепить рычаги своего влияния.
Не один раз эти только возникшие, еще не оформившиеся и часто меняющиеся структуры сталкивались с испытаниями, от довольно частых банковских кризисов до масштабных потрясений. Из последних я бы назвал два: финансовый кризис 1998 года и поворот политического курса, осуществленный президентом Путиным в 2003–2004 годах.
В итоге к настоящему времени сложилась какая-то институциональная система, в которой живет российское предпринимательство. Хотя с 2003 года власти стараются повысить роль государства в экономике и потеснить частный бизнес государственными корпорациями, все-таки решающая роль в экономике уже принадлежит частному бизнесу. Он – двигатель. Даже если раболепствует перед властями. Ибо без него власти уже ничего не могут сделать, даже имея Газпром, Роснефть и Рособоронэкспорт. В этом, видимо, состоит самый главный результат преобразований, проходивших на наших глазах последние двадцать лет.
И все это время в стране происходил сложнейший, интереснейший, трудный, но творческий процесс формирования новой хозяйственной сферы, новых правил игры, формальных и неформальных, которыми сегодня руководствуются главные герои этой потрясающей драмы – предприниматели и чиновники, в душах которых живут зародыши будущего и предрассудки прошлого.
О чем книга Эллы Панеях? Она как раз об этом: вновь складывающихся или ранее сложившихся правилах игры, которые как бы придают устойчивость живому потоку событий; и о живом процессе развития, из этих событий складывающемся. Она показывает реальность, как она есть, хотя и в преломлении через восприятие ее предпринимателями, у которых автор брала интервью. Она смогла соединить научное исследование, оснащенное интересными ссылками на коллег, с живым публицистическим изложением. Порой отступала от строгой научности, которая требовала иногда: не говори, это достоверно не установлено, ради того, чтобы заполнить пустоту понимания логики событий, свойственную образному мышлению. Что ж, по-моему, правильно, хорошо. Книга сама станет документом эпохи, ее будут цитировать как доказательство тех или иных идей.
Я бы сказал, нарисованная автором картина не выглядит оптимистичной. Мы видим процесс, в котором отступившая было бюрократия вырабатывает все новые и новые приемы давления на бизнес, как бизнес придумывает ответные ходы, зачастую проигрывая тем, кто контролирует инструменты власти. Как отдельные лица выигрывают, вступая в сговор с чиновниками, оттесняя конкурентов. Идет борьба рынка и раздачи, будущего и прошлого, порой похожая на триллер. Многие эпизоды кончаются трагически. А в целом мы понимаем, сколь многое зависит от исхода этой борьбы. На кону будущее страны, не только судьбы конкретных людей или классов.
И все же у меня после прочтения осталось хорошее настроение. Конечно, не исключено, что сложившиеся правила игры, впитавшие многое из этого проклятого реципроктного – прости, Господи! – прошлого, оставят российский бизнес, а значит, и всю страну в состоянии прозябания, на задворках современной цивилизации. Но все же есть надежда, и не такая уж малая, что знак в процессе, описываемом автором книги, положительный. Хватило бы времени.
Желаю успеха Элле Панеях и ее книге. Хочу, чтобы у нее было много читателей. И, чтобы прочитав, они думали. Для этого им предлагается хорошая пища.
Есть иной вариант: ученые называют его раздаточной или, следуя за К. Поланьи, венгерским экономистом середины прошлого века, «реципроктной» экономикой. Извините за этот труднопроизносимый термин, но я хотел, чтобы читатель знал, что серьезные ученые изучают явления, обозначаемые подобными терминами, и рассматривают их как альтернативу рынку, в отличие от него соответствующую русскому национальному характеру.
Раздаточная экономика предполагает, что производитель сдает свой продукт или долю произведенного в общий котел, как оброк, а потом из общего котла происходит раздача. И сам он получает из него другие необходимые ему продукты. Кто-то должен управлять этим процессом. И для этого строится иерархия должностей, которые занимают разные люди, тем более влиятельные, чем выше их позиция в иерархии. А наверху стоит «первое лицо» – монарх, генсек или еще кто-то, – которое наделяется сакральными свойствами, чтобы утвердить авторитет и незыблемость такого порядка. Он господствовал в Древнем Египте, в Китае на протяжении всей его истории, да и у нас, причем совсем недавно, под названием социалистической плановой экономики.
В такой экономике предприниматель не пример. Вместо него центральной фигурой является чиновник, занимающий ту или иную позицию в иерархии раздачи. А предприниматель, коммерсант, торговец, – такие люди все равно появляются, возможно, в силу свойств характера, но это скорее маргиналы, вносящие беспокойство в стабильную систему. А у нее одна беда – она не способна к развитию. Точнее, не склонна к нему, органически противодействует нововведениям, даже если нужду в них видят высшие чиновники.
Надо сказать, что большинство современных государств имеют смешанные экономики. В чистом виде раздаточные экономики остались, кажется, в Северной Корее, на Кубе, может быть, еще в нефтедобывающих странах Персидского залива, где большая часть валового продукта создается экспортом нефти и главная задача – распределить доходы. И страны с рыночной экономикой нуждаются в иерархии чиновников, чтобы выполнять государственные функции. Пропорции рыночных и бюрократических компонентов самые разные, но все же в большинстве стран ныне преобладают рыночные отношения. Чем выше доля рынка и, стало быть, более значима роль предпринимателя – малого, среднего, крупного, – тем обычно выше уровень развития страны.
Нам повезло родиться и жить в стране, в которой практически весь XX век ушел на грандиозный социальный эксперимент – попытку построить раздаточную экономику в эпоху индустриальной и технической революции, в убеждении, что она окажется эффективней и справедливей рыночной. Что те пороки, которые свойственны от природы предпринимателям, будут изжиты вместе с предпринимательством, а все люди будут добрыми, честными, красивыми, погруженными в новое замечательное бытие, которое и изменит их сознание. Эксперимент, увы, провалился, отняв у России около 120–130 млн жизней. Развивавшийся рядом мир, где предпринимателей уважали, богател, являя советским гражданам образ мечты. Главная ее черта – полные товаров магазинные полки, доступные без очередей.
В конце концов по прошествии 74 лет советские граждане собрались с силами и прекратили эксперимент, разрушив иерархию раздач и возродив рынок. С ним возродилось и предпринимательство. Откуда-то взялись люди, которые захотели заняться древним, но в нашей стране давно забытым ремеслом. Все сначала! Тогда как в соседних странах были многовековые традиции, институты, развитое законодательство, поколения людей, занимавшихся бизнесом и уже со школьной скамьи знавших, что будут им заниматься. Были и поколения чиновников, понимавших, что богатство страны создается предпринимателями и они обязаны заботиться о создании благоприятных условий для их деятельности. Все они были приучены уважать закон, ибо в обществе с рыночной экономикой закон заменяет авторитет главы иерархии. А у нас вместо закона были беззаконие и произвол начальников. Почему теперь кое-кто вспомнил о национальном характере, о менталитете русских, которые чтут только царя и кнут? Потому что пришло время расставаться не только с неудачным экспериментом, но и с феодально-самодержавной историей, продолжением которой он по сути оказался. Потому что такое расставание ох как непросто дается. Ведь это не только глубокая ломка социальных отношений. Это еще и переработка представлений, установок, ценностей людей, изменение многих элементов культуры. Эти процессы происходят не на заводах и площадях, а в головах людей, людей разного положения, с разным мировосприятием и разными привычками.
Что, собственно, произошло в нашей стране? С 1988-го по 1994 год были приняты акты, внесшие радикальные изменения в экономические и социальные институты. Напомню некоторые наиболее важные из них.
1988 г. – принят закон о кооперации, который реально положил начало возрождению законного российского предпринимательства.
1990 г. – принято законодательство об аренде, которое сделало важный шаг в легализации частной собственности. Частное предприятие отныне могло быть не только кооперативом.
1991 г., август – переход политической власти в руки реформаторов, создание политических условий для проведения последовательных рыночных реформ.
1992 г. – осуществление основного пакета рыночных реформ: либерализация цен, демонтаж планово-распределительной системы, открытие экономики (отмена монополии внешней торговли), введение свободы торговли, введение плавающего курса рубля.
1992–1994 гг. – осуществление программы массовой приватизации, в результате чего до 2/3 государственных активов стали негосударственными. В том числе примерно половина из них перешла в частные руки. Я подчеркиваю это обстоятельство, ибо значительная часть активов перестала быть государственной собственностью, будучи преобразованной, скажем, в собственность открытых акционерных обществ, но с контрольным пакетом в руках государства.
В результате были созданы основные институты рыночной экономики – свободные цены и частная собственность, свобода предпринимательства, которые стали пусковым импульсом к ее развитию. А дальше началось само развитие, во многом происходившее спонтанно. Государство вносило свою лепту, меняя законодательство, чтобы оно удовлетворяло требованиям рыночной экономики; создавая регулятивные механизмы – от налоговой системы до арбитражных судов и т. п.
Развивалось и предпринимательство, вырабатывая стереотипы поведения, внутренние правила игры, условия взаимодействия с государством и его учреждениями, с наемными работниками, с местными властями.
Опомнились чиновники, которым в старой системе принадлежало все. Они тоже хотели получить долю, закрепить рычаги своего влияния.
Не один раз эти только возникшие, еще не оформившиеся и часто меняющиеся структуры сталкивались с испытаниями, от довольно частых банковских кризисов до масштабных потрясений. Из последних я бы назвал два: финансовый кризис 1998 года и поворот политического курса, осуществленный президентом Путиным в 2003–2004 годах.
В итоге к настоящему времени сложилась какая-то институциональная система, в которой живет российское предпринимательство. Хотя с 2003 года власти стараются повысить роль государства в экономике и потеснить частный бизнес государственными корпорациями, все-таки решающая роль в экономике уже принадлежит частному бизнесу. Он – двигатель. Даже если раболепствует перед властями. Ибо без него власти уже ничего не могут сделать, даже имея Газпром, Роснефть и Рособоронэкспорт. В этом, видимо, состоит самый главный результат преобразований, проходивших на наших глазах последние двадцать лет.
И все это время в стране происходил сложнейший, интереснейший, трудный, но творческий процесс формирования новой хозяйственной сферы, новых правил игры, формальных и неформальных, которыми сегодня руководствуются главные герои этой потрясающей драмы – предприниматели и чиновники, в душах которых живут зародыши будущего и предрассудки прошлого.
О чем книга Эллы Панеях? Она как раз об этом: вновь складывающихся или ранее сложившихся правилах игры, которые как бы придают устойчивость живому потоку событий; и о живом процессе развития, из этих событий складывающемся. Она показывает реальность, как она есть, хотя и в преломлении через восприятие ее предпринимателями, у которых автор брала интервью. Она смогла соединить научное исследование, оснащенное интересными ссылками на коллег, с живым публицистическим изложением. Порой отступала от строгой научности, которая требовала иногда: не говори, это достоверно не установлено, ради того, чтобы заполнить пустоту понимания логики событий, свойственную образному мышлению. Что ж, по-моему, правильно, хорошо. Книга сама станет документом эпохи, ее будут цитировать как доказательство тех или иных идей.
Я бы сказал, нарисованная автором картина не выглядит оптимистичной. Мы видим процесс, в котором отступившая было бюрократия вырабатывает все новые и новые приемы давления на бизнес, как бизнес придумывает ответные ходы, зачастую проигрывая тем, кто контролирует инструменты власти. Как отдельные лица выигрывают, вступая в сговор с чиновниками, оттесняя конкурентов. Идет борьба рынка и раздачи, будущего и прошлого, порой похожая на триллер. Многие эпизоды кончаются трагически. А в целом мы понимаем, сколь многое зависит от исхода этой борьбы. На кону будущее страны, не только судьбы конкретных людей или классов.
И все же у меня после прочтения осталось хорошее настроение. Конечно, не исключено, что сложившиеся правила игры, впитавшие многое из этого проклятого реципроктного – прости, Господи! – прошлого, оставят российский бизнес, а значит, и всю страну в состоянии прозябания, на задворках современной цивилизации. Но все же есть надежда, и не такая уж малая, что знак в процессе, описываемом автором книги, положительный. Хватило бы времени.
Желаю успеха Элле Панеях и ее книге. Хочу, чтобы у нее было много читателей. И, чтобы прочитав, они думали. Для этого им предлагается хорошая пища.
