Николай Сомин
«3 И повел меня
в духе в пустыню; и я увидел жену, сидящую на звере багряном, преисполненном
именами богохульными, с семью головами и десятью рогами. 4 И
жена облечена была в порфиру и багряницу, украшена золотом, драгоценными
камнями и жемчугом, и держала золотую чашу в руке своей, наполненную мерзостями
и нечистотою блудодейства ее; 5 и на челе ее написано
имя: тайна, Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным. 6 Я
видел, что жена упоена была кровью святых и кровью свидетелей Иисусовых, и видя
ее, дивился удивлением великим» (Отк.17,3-6).
В таких выражениях описывает Откровение Иоанна Богослова один из самых своих омерзительных персонажей – «Вавилон великий», «вавилонскую блудницу». Кто же она? Конечно, образы Апокалипсиса с огромным трудом поддаются непротиворечивой интерпретации. И все же рискнем высказать одно суждение. Вавилонская блудница – это современная рыночная экономика. Да, та самая наша общая знакомая, с которой мы все познакомились лет двадцать назад. И, казалось бы, должны были к девушке приглядеться. Но вот беда: никак не можем признать в ней не просто даму легкого поведения, но ту самую «великую блудницу», суд над которой развертывает перед нами Откровение в виде, пожалуй, своей самой красочной картины.
Разумеется, Откровение – не аналитический отчет, оно дает нам метафизический образ современной экономики. И то, что этот образ оказывается столь отвратителен, должно самым серьезным образом заставить задуматься христиан над тем, что происходящее в этом земном мире напрямую влияет на наши судьбы в вечности.
Собственно, все достаточно очевидно. Однако без рассуждений о рыночных механизмах не обойтись, ибо только отсюда становится понятным, почему казалось бы такая невинная вещь как рынок превращается в «великую любодеицу».
Рынок управляется законами, которые тайны не составляют.
Каждый участник рынка стремится к максимизации своей прибыли. Это – железный закон рынка. А иначе зачем вообще стараться? Да и иная стратегия, помимо чисто эгоистической, просто невозможна: на рынке все разобщены, все не имеют полной информации о поведении других. Там если и возникает солидарность, то это «солидарность» волчьей стаи, чтобы уничтожить конкурента.
Ради достижения своих целей каждому участнику рынка разрешено пользоваться своей «экономической силой». «Экономическая сила» – это растяжимое понятие, включающее всякое легитимное использование своего капитала ради максимизации прибыли. Она включает в себя как меры по увеличению количества и улучшению качества продукции, так и все способы давления на конкурентов, дабы оказаться (пусть временно) в роли монополиста и получить куш. Разумеется, сколь либо полно описать все это невозможно – в этом и состоит великое «искусство бизнеса».
Однако, какова бы ни была подоплека получения прибыли, формально она выражается «цивилизованно» – в виде выгодной цены. Отличие подлинного рынка от его имитаций состоит в том, что настоящий рынок сам формирует цену на товар. Если же цена спускается сверху, то это уже не рынок, а некий способ распределения, пусть и внешне на рынок похожий. Это обстоятельство путает многих, даже квалифицированных, экономистов. Именно такое «рыночнообразное», но не рыночное распределение благ имело место в СССР. На само же деле там существовала «раздаточная экономика» /3/, в основе которой была тарифная сетка зарплат. Но ради удовлетворения номенклатуры раздачи вводился псевдорынок с его «ценами», устанавливаемыми Госкомцен.
Надо сказать, что рынок существовал всегда – и при рабовладельческом строе, и при феодализме, и в обществах более примитивных. Но в том-то и особенность капитализма, что в нем рынок приобретает тотальный характер: все участвуют в нем в качестве либо продавцов, либо покупателей. Исключений нет. Причем буквально все необходимое мы не производим сами, а покупаем на рынке. Такова современная жизнь. И не удивительно – ведь главные способы повышения производительности труда – специализация производства и высокие технологии. Отсюда и полная невозможность производить все нужное самим.
Раньше было не так. Крестьянское хозяйство фактически было самодостаточным миром, в котором производились все основные, необходимые для выживания ресурсы. Крестьянин лишь продавал излишки и покупал то, чего сделать не мог. Но жизнь усложнялась, и постепенно он вынуждался большую часть своей продукции продавать, а на вырученные деньги покупать необходимое. Но тут он не мог конкурировать с ориентированными на рынок крупными профессиональными хозяйствами, с большим капиталом и современной технической базой. В результате крестьянский мир разрушался, земледельцы бежали в города и нанимались на фабрики, где они выполняли одну примитивную операцию, и естественно для жизни все должны были покупать на рынке. Появился рынок рабочей силы и мир разделился на предпринимателей и наемных рабочих. Вот и наступил неизбежный момент, когда рынок стал тотальным, обнимающим все и вся.
Весь процесс тотализации рынка прекрасно описан у Карла Поланьи в его работе «Великая трансформация» /1/. Правда, это описание не явилось откровением для социологов – задолго до него все это было запечатлено в марксистской школе, хотя и в несколько других терминах.
Во избежание недоразумений подчеркнем, что результате «трансформации» произошла не только тотализация рынка, но изменилась его суть. До трансформации рынок в основном служил для обмена излишков товаров между собственниками натуральных хозяйств с целью приобрести недостающие товары. «Профессионалы» рынка, производившие исключительно на продажу (ремесленники), тоже были, но они погоды не делали, и их скромные прибыли позволяли им лишь сводить концы с концами. Тут еще мамона не властвует. Теперь же, после трансформации, рынок «профессионалы»-капиталисты вытесняют всех остальных производителей, а их главным делом становится получение прибыли. Это и есть капиталистический рынок, его господство и знаменует наступление эпоха капитализма. Именно такой, «хрематический» по выражению Аристотеля, рынок мы и будем называть просто «рынком», и именно на нем основанная экономика предстает как «вавилонская блудница».
Ну а как оценить все это нам, христианам? Очевидно, главным стимулом, заводной пружиной всего рыночного механизма является стремление к наживе, максимизация прибыли. Без этого никто ни продавать, ни покупать не будет. Причем, этот принцип настолько главенствует и определяет лицо рынка, что иначе как служением мамоне его назвать нельзя. Правда, из-за того, что в рынок вовлечены все, для многих и многих «максимизация прибыли» сводится к простому выживанию. В результате все (одни как сеньоры, другие – как вассалы или рабы) служат одному Большому Хозяину – мамоне, который превращается в верховное божество. Можно много говорить о том, насколько культ мамоны прочно внедрен в жизнь современного человека. Можно живописать красочные картины «шопинга» с барами, кино и даже скалодромом, можно рассказывать о тайнах банковской деятельности и их удивительном умении делать деньги из воздуха. Только наша задача состоит в другом – посмотреть на явление «рынок» с христианских позиций.
И определяющим для нас должно стать очень жесткое речение Господа Иисуса Христа: «Не можете служить Богу и мамоне» (Мф.6,24). Бог определил человеку «в поте лица» добывать хлеб свой. Это означает, что создание материальных вещей, необходимых для жизни в этом мире себя самого и других – не только обязанность человека, но порученное ему Божие дело. Но рынок производит подмену ценностей: целью является не изготовление нужного другим, а получение прибыли для себя любимого. Вдумайтесь – это разные вещи, до противоположности. И на такую подмену целей Бог категорически не согласен. Ибо созидаемая вещь – ради Бога и человека, а нажива – по ведомству мамоны, антипода Бога. Соотношение между Церковью и рынком давно Господом высказано: «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть.» (Мф.6,24). Это означает, что рынок воцерковлен быть не может. Церковь может подчиниться ему, сотрудничать с его адептами, или наоборот – отвергнуть его, стараться не иметь с ним никакого дела. Но вместить в себя, христианизировать она не может – столь противоположны метафизические истоки этих социальных институтов. Ибо Церковь – Божия, а рынок – порождение сатаны.
Собственно, голая эгоистичность рынка не вызывает сомнений и у его апологетов. Однако они считают, что тут эгоизм служит на пользу обществу, выполняя функции производства и распределения. Так сказать, ради побочного эффекта производства можно терпеть и подмену целей. В результате человечество движется вперед, происходит экономическое развитие. Относительно последнего необходимо разобраться.
Дело в том, что добиться реализации цели – получения максимальной прибыли за счет вменения выгодной цены товара – можно разными способами. Первый и самый очевидный: выдавливать прибыль из слабых, выкручивая им руки, занижая им плату. Сначала капитализм пошел по этому пути. Историки капитализма описывают заводы, где скапливались тысячи людей, ужасные условия труда, однообразие операций, двенадцатичасовой рабочий день – и мизерная зарплата. Естественно все это вызвало ответную реакцию в виде не только профсоюзного, но и революционного движения. И реакцию столь мощную, что капитализму пришлось несколько скорректировать курс.
И действительно, на фоне успехов социалистической системы, откровенная эксплуатация уже стала невозможной. Да и зачем выдавливать из людей горчицу – ведь они же могут пригодиться как потенциальные покупатели. Не лучше ли будет сделать так, чтобы все члены общества стали рьяными приобретателями? Тогда отпадает головная боль классовой борьбы. Но даже не это главное. Как известно именно платежеспособный спрос есть необходимое условие функционирования капиталистической экономики. Свертывание производства смерти подобно, ибо бизнес всегда финансируется в кредит. А за него надо расплачиваться, причем, с процентами, что возможно только при расширении производства. А для этого надо, чтобы продукцию покупали и покупали. Иначе говоря, надо создать общество потребления.
Но как заставить людей покупать? Естественно, предлагая им то, за что они готовы выложить деньги. Но что хочет падший человек, к чему он тянется? Увы, ко греху. Иначе говоря, грех оказывается экономически выгоден. Значит, его можно и нужно эксплуатировать. Его надо стимулировать, культивировать, распалять. А для стесняющихся и совестливых – надо черное сделать белым, легализовав в глазах общества самые выгодные страсти: блуд, стремление к роскоши, наркоманию. В общем, надо изменить «структуру потребностей», сделать ее ориентированной на грех. А для этого необходимо, чтобы товаром могло быть все, абсолютно все без исключения. Об этом очень точно пророчествовал еще Ап. Павел: «9 А желающие обогащаться впадают в искушение и в сеть и во многие безрассудные и вредные похоти, которые погружают людей в бедствие и пагубу; 10 ибо корень всех зол есть сребролюбие» (1 Тим.6,9-10). Тут открывается широкий и заманчивый путь для выведения новой разновидности человека «гомо-амартикус» – человека греховного, видящего в разврате не отклонение, а образ жизни. Теперь служат мамоне ради астарты. И такая нацеленность – оружие массового поражения. Если оно не убило духовно вас, то может поразить ваших детей. Если детей вы сумели уберечь, то оно развратит ваших родственников, друзей, знакомых. При этом государство тоже является субъектом рынка, и государственная собственность не помогает – она живет по тем же законам. Капитализм даже идет на реализацию социальной защищенности – лишь бы покупали грех.
Хрестоматийный пример – Швеция. Сколько хвалебных слов о ней написано. И в самом деле, за счет высоких налогов с бизнеса, причем по прогрессивной шкале, шведам удалось построить пусть не социальный рай, но общество, где люди могут смотреть на будущее с оптимизмом. И тем не менее Швеция – одна из самых развратных стран. Одна «шведская семья» чего стоит! Плюс чуть ли не самый высокий в мире уровень суицида. К тому же «шведский социализм» постепенно сдувается – «доить корову капитализма» оказывается все сложнее.
Если раньше, в XIX веке главной язвой капитализма была эксплуатация, то в XX веке, оставаясь несправедливым, он стал все более поить мерзостью все народы. Разврат как основа экономики – вот то новое, что придумал капитализм в веке XX и перенес в XXI век. О разврате как самой характерной черте «великой любодиецы» нам постоянно напоминает Откровение:
«5 и на челе ее написано имя: тайна, Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным» (Отк.17,5).
«сделался
(Вавилон) жилищем бесов и пристанищем всякому нечистому духу, пристанищем
всякой нечистой и отвратительной птице» (Отк.18,2).
«яростным
вином блудодеяния своего она напоила все народы, 3 и цари земные любодействовали с нею, и купцы земные
разбогатели от великой роскоши ее» (Отк.18,2-3).
«пал, пал Вавилон, город великий, потому что он яростным вином блуда своего напоил все народы» (Отк.14,8).
«что Он осудил ту великую любодейцу, которая растлила землю
любодейством своим» (Отк.19,2).
Именно в этом – «вине блудодеяния»– «тайна» капиталистической глобализации, покуда обеспечивающая ей успех.
Кстати, недаром великая любодеица именуется Вавилоном. Древний исторический Вавилон, в пору своего могущества, прославился как место самого разнузданного разврата – сексуального, морального, культурного, финансового /2/. А потому само имя «Вавилон» стало синонимом самой непристойной аморальности.
Но все не так просто. Есть силы, которые этому проекту мешают. Прежде всего, это остатки традиционного общества, еще бытующие у нас (по нашей темноте, конечно). Например, семья. В хорошей семье заботятся друг о друге, любят детей и хотят вырастить их нормальными людьми. И поэтому проникновение туда разврата затруднено. Значит, надо разрушить семью. А для этого – пропагандировать блуд, неверность, свободную любовь. Или еще безобразнее – насаждать гомосексуализм. Или, уже совсем чудовищно, – легализовать аборты. А для тех, которые эти соблазны преодолели – ввести ювенальную юстицию. Надо, чтобы человек не имел никаких обязанностей перед другими. Тогда он будет один на один с витринами, где соблазны выставлены во всей красе.
Есть и другие барьеры – скажем, национальная культура. Конечно, ее можно тоже коммерциализировать и получать прибыли. Но многого достичь трудно: традиционная культура как правило целомудренна, она ориентирована на полезное и практичное, и вместе с тем скромно-красивое. Разврату она противится. Так значит, долой национальную культуру, долой вообще понятие национальности и национального государства. Капиталистическая глобализация сметает все эти барьеры. Правда, пока еще национальные государства остаются, но они уже при последнем издыхании. У них отбирается своя культура, своя валюта, своя независимость. Транснациональные корпорации давно уже властвуют в мире, презирая национальные границы.
Но есть еще душа, личность, индивидуальность. Это тоже барьер. На беду глобалистам Господь дал людям свободу – вещь загадочную, неуправляемую. И зачастую, сколько ни втемяшивай человеку, что глобализация ему же и выгодна, он все равно нос воротит, а иногда и начинает активно с ней бороться. Правда, хвала человеку, что он пал, что стал удобопреклоняем ко греху, что его можно сделать зомби, восторженными глазенками смотрящего на прилавки и пускающего слюни. Но для этого надо попотеть – нужно еще много чего. Чтобы вовсю действовала реклама. Чтобы мозги прочищало телевидение. Чтобы гламурные журналы завлекали телесами и улыбками. Чтобы образование давало только поверхностные, начетнические знания. Чтобы ночи напролет все играли в «стрелялки», «догонялки» и прочие компьютерные игры. А главное, чтобы у человека не могло сформироваться само понятие греха. Повторяем – это хлопотно, и не для всякого проходит. Но все же в целом безусловно игра стоит свеч. И грандиозный проект «развратизации» человечества упорно реализуется на наших глазах.
Тут мы заострим внимание. Ведь
именно против греха, за души людей борется и Церковь, не позволяя мамоне так уж
просто взять их в плен. Так что церковь, христианство неизбежно становится на
пути рыночной глобализации. История Церкви изобилует такими эпизодами. Причем
усилия Церкви распределяются по двум направлениям. Первый: Церковь пытается
сделать нравы рынка более щадящими. Сюда относятся призывы вести бизнес честно, исправно платить
налоги и пр. В этом русле у нас в
Но Церковь всегда противодействовала рынку и другим способом: предлагая и развивая нерыночные отношения, сочетая их с авторитетным моральным запретом на наиболее одиозные проявления рынка. Святой Иоанн Златоуст умолял богатых отдавать свое имение бедным – а это совсем не рыночная мера. И во все века Церковь превозносила милостыню, а вовсе не рынок. Святые отцы жили в условиях, когда рынок не был тотальным. Однако многие из них – Киприан Карфагенский, Иоанн Златоуст, Василий Великий, Григорий Богослов, Амвросий Медиоланский – видели в собственности огромный соблазн, а Златоуст в качестве идеала предлагал общность имуществ, а вовсе не частную собственность. Более того, в католичестве общность имуществ вплоть до XIII в. официально считалась естественным законом, т.е. законом от Бога. Под влиянием Церкви правители придерживали, «замораживали» рыночные отношения – так было в Византии и средневековой Европе.
Однако борьбе Церкви против рынка сильно мешало одно обстоятельство: Церковь любит собственность. Она во все века активно боролась за приобретение собственности и крайне болезненно реагировала на попытки секуляризации ее владений. Нет, тут не следует обвинять клириков в сребролюбии – если это и бывает, то, конечно же, это отклонение, грех. Но церковь хочет иметь устойчивость в этом мире, а это обеспечивает собственность. Церковь хочет совершать свое служение по спасению душ человеческих – и это без собственности затруднительно. Так что цели приобретения собственности, казалось бы, благие. Но вот что получается.
Приобретая собственность, Церковь, естественно, не может не признавать ее за легитимный и вполне совместимый с христианством социальный институт. Но частная собственность – основа рынка. А значит, надо признать, что и сам рынок – необходимая и вполне христианская вещь, а вот с вредными следствиями его функционирования надо бороться. Каким же образом? Впрочем, богословы нашли выход – они взяли на вооружение «умеренную» доктрину Климента Александрийского, разработанную еще в начале третьего века. Она гласит, что иметь собственность, даже большую, непредосудительно, но вот привязываться к ней сердцем – грех. Такая позиция имела определенное положительное значение, оказывая влияние на благочестивых людей. И все же она оказалась недостаточной, поскольку оставляла в полной силе действие всех имущественных соблазнов. И потому рынок наступал и наступал, а Церковь отступала и отступала. Сначала католики признали легитимным процент с ссуды, затем – ренту, и в конце концов – весь новый мировой экономический порядок. А о протестантах и говорить нечего – они с самого своего возникновения видели в богатых предпринимателях не просто добрых христиан, но благодетелей человечества, производящих все необходимое и предоставляющих рабочие места.
Ныне рынок подошел с ножом к
горлу и к нашей Церкви. Впрочем, не
только с ножом, но и с пряником – в виде реституции собственности. По сути дела
предлагается сделка: «мы вам отдаем всю собственность, отнятую большевиками, а
вы благословляете нынешний экономический порядок, или, по крайней мере, не мешаете
нам превращать Россию в служанку Запада. А иначе мы не договоримся, и не видать
вам недвижимости как своих ушей». И что
же мы видим? Еще десять лет назад в «Основах социальной концепции РПЦ» Церковь
мудро не предрешала вопроса о предпочтительности того или иного вида
собственности. Но позже, видимо, и давление многократно усилилось, и победа
глобализаторов стала вырисовываться более определенно. А потому на церковном
уровне было выпущено несколько документов, расставляющих точки над i. Об одном – «Своде
нравственных принципов…» мы уже говорили. Позднее, в марте
Сейчас процесс встраивания нашей Церкви в новый мировой порядок идет полным ходом. Хотя церковным руководством и делаются мягкие упреки капитализму, но в то же время демонстрируется полная лояльность основным принципам нового мирового порядка. Как следствие, экуменические контакты умножаются, нападки на советский период усиливаются, а либеральное крыло Церкви становится наиболее влиятельным. Естественно, за хорошее поведение Церковь ожидает реституции собственности. И процесс, как мы видим, идет. Церковь собирается надолго обосноваться в рыночном обществе, видимо, желая делом подтвердить евангельское «и врата ада не одолеют ее». Правда, несколько странно, что она собирается этого достичь не исповеданием правды Христовой, а с помощью собственнического поплавка. Впрочем, процесс встраивания в глобализующий порядок зашел так далеко, что сейчас ставится вопрос о православном аналоге «Банка Ватикана». А если быть точнее – о «эндаумент-фондах», на процентах с которых хочет теперь жить наша Патриархия /4/.
Но не только церковное руководство, но и батюшки, среднее звено, тоже по горло увязло в рынке. Недаром протестанты говорят, что наша Церковь «дорогая». И в самом деле, ремонт храма стоит огромных денег. А внутренне убранство? А клирос? А дорогие облачения? А священнические трапезы? А воскресная школа? И на все нужны деньги. Откуда их взять? Свечной ящик ныне много не дает. Значит, нужны спонсоры, государственные и частные. И вот батюшка идет на поклон к бизнесу, «окормляет», сажает их на первые места. Как тут критиковать капитализм как миропорядок? Только отдельные очень смелые и очень честные батюшки отваживаются на это. А остальные, если и толкуют об имущественных проблемах, то только в плане личного сребролюбия.
Но и низший уровень, миряне
– и они уже без рынка не могут и не
хотят. Времена, когда верующие составляли самый бедный слой населения проходят.
Сейчас можно увидеть в церкви очень
богатых людей, с охраной, тех самых спонсоров, с которыми батюшки почтительно
разговаривают. Да зачастую и мы, православные, по воскресеньям, после службы, мчимся на
«шопинг», везем по супермаркету тележку, набитую всяким хламом.
Еще раз повторим, что дело тут не в
личном сребролюбии. Нет, среди православных
есть масса бессребреников, готовых Вам помочь и даже отдать самим нужное.
Дело в том, что мамона создал СИСТЕМУ, изощренную систему духовного убийства
множества людей, и мы, даже если не служим мамоне на уровне примитивной
жадности, все равно служим ему тем, что благосклонно принимаем, а значит и
укрепляем эту систему. И это второе служение мамоне еще горше первого.
А Россия – что ж, она, гибнет в завлекающих объятьях вавилонской блудницы и наглом насилии зверя багряного. Отчаянность ее положения усугубляет то, что ее убивает не только Запад, но и Восток. Но подлинный ужас в другом: в том, что наша Патриархия как бы и не замечает этого – она занята своими проблемами выстраивания отношений с новыми хозяевами страны. Закрадывается мысль: уж не является ли невнимание к судьбе России дальновидной церковной политикой? Ведь существует же Константинопольский патриархат в исламском Стамбуле, Александрийский Патриархат – в исламской Александрии, Антиохийский патриархат – в исламском Дамаске, а Иерусалимский патриархат – в иудаистском Иерусалиме. И ничего – живут и здравствуют, и даже прихожане есть. Вот и РПЦ может остаться уже не в России, а в «Раше», хотя и сохранит название Московского Патриархата. Правда, кем Москва будет вперед оккупирована – войсками НАТО, китайцами или кавказскими мигрантами – сказать трудно. Всякое может быть...
Надо ясно сознавать, что любая церковная политика, вольно или невольно способствующая разрушению России, есть в то же время политика против Церкви. Ибо такая церковь потеряет доверие и народа и Бога. Ведь солидаризироваться с великой блудницей – значит отказываться от благодати, подаваемой Богом Церкви. «Не можете служить Богу и мамоне». И наоборот. Государственная политика, идущая в разрез с церковными интересами, губительна для самой власти. Ибо такую власть в России Господь долго терпеть не будет. Для русского человека обе ценности – и Россия и Церковь – высшие, и ни одной из них он поступиться не может. И только так он может и должен жить.
__
Мы подошли к самому удивительному – суду Божьему над Вавилоном великим. Но это уже сюжет второй части статьи.
1. К. Поланьи. Великая трансформация: политические и экономические истоки нашего времени – СПб.: Алетейя, 2002. – 320 с.
2. В. Макарцев. Глава из очерка "Тайны апокалипсического Вавилона". I. Вавилон исторический http://www.chri-soc.narod.ru/mak_vavilon.htm
